Этот беларусский контрабандист стал звездой и автором бестселлеров в Польше, но в школе его не проходят. Рассказываем о его бурной жизни

2 ноября 2025 в 1762074180
Кирилл Папоротников / «Зеркало»

Закрытие литовской границы на месяц в связи со случаями прилета метеозондов напомнило беларусам о контрабандистах. Сегодня их основной «товар» - дешевые отечественные сигареты, и идет он, как правило, только в западную сторону. Но так было не всегда. Контрабанда на наших границах существовала, пожалуй, во все времена, однако наиболее расцвела в межвоенный период, когда две половины Беларуси оказались в противоборствующих государствах, а граница прошла прямо посередине страны. Через нее лесными тропами туда и обратно сновали предприимчивые местные с различными товарами и ценностями. Был среди них и тот, кого потом станут называть самым знаменитым беларусским контрабандистом. Он воевал на фронте и работал в разведке, занимался контрабандой, употреблял наркотики и даже был приговорен к смерти, но выжил и прославился, находясь за решеткой. Рассказываем о Сергее Песецком - уроженец нашей страны, он стал автором бестселлеров в Польше, но в Беларуси до сих пор известен немногим.

Основным источником для этого текста стало исследование Томаша Бальбуса Sergiusz Piasecki (1899−1964). Szkic do biografii. Выдержки из него приводятся без гиперссылок, однако такие ссылки есть в случаях использования других источников.

От коммунизма - к «холодной, кровожадной рептилии русского империализма»

Песецкий родился 1 июня 1899 года - по крайней мере, такую дату он указал в военном билете - в беларусских Ляховичах. Страна тогда входила в состав Российской империи. Сергей был незаконнорожденным сыном почтмейстера Михала Песецкого и крестьянки Клавдии Кукалович, которая прислуживала у него в доме. После родов женщина больше не жила с ним и не могла воспитывать сына. Мальчик, который до 11 лет носил фамилию матери, столкнулся с домашним насилием со стороны отца и ненавистью мачехи.

Песецкий считал себя беларусом - в молодости, поступая на службу в виленскую полицию, он укажет в документах «беларус православного вероисповедания». Однако в будущем перейдет в католичество и станет относить себя к польской нации.

Образование будущий писатель получал в Бобруйской гимназии. Во время Первой мировой войны ее эвакуировали в Россию, куда вместе с однокашниками и отправился Песецкий. Там он в 1917-м, еще будучи гимназистом, поступил добровольцем в русскую армию. Но скоро был ранен под Барановичами и направлен на лечение в Пятигорск, что на Кавказе. После восстановления Песецкий, как он указывал в автобиографии, четыре месяца служил в местной милиции (документально это не подтверждено).

В 1918-м Сергей вернулся в Минск, окончил школу телеграфистов и год работал по специальности. Затем, если верить его собственным признаниям, в его биографии были служба в польской армии, ранение, возврат на телеграф, непродолжительное участие в отрядах «Зеленый дуб» (антисоветское крестьянское беларусское движение), служба в Беларусско-литовской дивизии - но, опять же, подтверждающих документов нет.

За это время Песецкий окончательно разочаровался в недавно пришедших к власти большевиках и всю дальнейшую жизнь боролся с ними. Он считал существование советской системы величайшим злодеянием, когда-либо имевшим место в истории человечества. «Ореол коммунизма, или социализма, рассыпается от большевизма, как гнилое дерево, и из него вырастает холодная, кровожадная, расчетливая рептилия русского империализма», - писал он после войны.

В апреле 1920 года молодой человек вступил в польскую армию. Тогда шла война между Варшавой и Москвой, обе страны боролись за беларусскую территорию, считая ее своей. Его направили в пехотное юнкерское училище в Варшаве, после окончания которого - в войска. Там он и выучил польский язык, но в написанных им документах двадцатых годов заметно влияние беларусского. В составе вооруженных сил Сергей успел принять участие в защите польской столицы от большевиков. Тогда Красная армия, дошедшая до Варшавы, была остановлена и обратилась в бегство. Ее отступление позволило Польше занять территорию Западной Беларуси. В марте 1921 года был заключен Рижский мир. Граница прошла по реке Западная Двина, через озеро Мядель, по реке Вилия, около Радошковичей и Ракова, по реке Случь до ее впадения в Припять, а затем практически по вертикальной линии до современной беларусско-украинской границы. Территории на запад от этой линии оказались в Польше, на восток - в СССР. Эта граница сыграет в жизни Песецкого важную роль.

В разведке с контрабандой и кокаином

В мае 1921 года 22-летний Сергей демобилизовался - и оказался никому не нужным. Среднего и высшего образования у него не было (только школа телеграфистов за плечами). Поэтому он решил попытать счастья в сфере, смежной с военной, и переехал в Вильно. Тогда это была столица Средней Литвы - государственного объединения, созданного генералом польской армии Люцианом Желиговским якобы в результате бунта его дивизии. В реальности за этим стояли польские власти, и в следующем году Среднюю Литву присоединят к Польше.

Уже 1 июня Песецкий устроился на работу урядником в местную полицию. Но тяготы уличной службы его быстро разочаровали. В его личных делах архивисты нашли множество больничных - например, по болезни желудка. Может, это и было правдой - вряд ли он мог в то время позволить себе качественное питание. Но с 10 по 23 июля Сергей не выходил на работу «без уважительной причины», лишь на словах сказав, что болен. А потом попросил перевести его на должность следователя, заявив, что ему стыдно носить полицейскую форму. Терпение начальства лопнуло, и уже 31 августа его уволили.

Целый год будущий писатель провел в поисках работы, пока в августе 1922-го в Бресте его не завербовала польская военная разведка. Уже в сентябре Песецкого под кодовым именем Белый отправили на первое задание. Основной целью было установить контакт с неким Шукало, офицером 8-й стрелковой дивизии, дислоцированной в советской Беларуси (в знакомом Сергею Бобруйске), и создать на этой основе разведывательную сеть.

Новичок - и сразу задание перейти границу? Ничего странного: в первые годы после Рижского мира местные жители сами нередко пересекали границу в обоих направлениях - она была совершенно не укреплена. Впрочем, по мере того как пограничники осваивались на новой территории, это становилось все более сложным.

Правда, первое задание Песецкому не удалось: контакт с военным он не установил, сеть не создал. Однако работу в разведке продолжил. Базой его группы стал городок Раков (теперь это Воложинский район), расположенный у самой границы. Работали также в Лиде и Барановичах. А на советской стороне действовали в том числе в Бобруйске и Минске.

Для вербовки информаторов Песецкий использовал деньги, водку и кокаин, надеясь вызвать зависимость от него у советских солдат и чиновников. Правда, подсел и сам. Быстро выяснилось, что разведка - не самая высокооплачиваемая деятельность. Поэтому Сергей, как и многие его коллеги, стал совмещать ее с контрабандой. Жители восточной Беларуси нуждались в разнообразных хозяйственных мелочах и дефицитных вещах, а в обратном направлении шли золото и драгоценности. К слову, потом, в эмиграции, Песецкий будет утверждать, что, кроме работы военным разведчиком, трудился тогда еще и в контрразведке. Но подтверждений этому пока нет.

В конце июня 1923 года к группе Песецкого присоединился уроженец Комаровки (тогда это была деревня под Минском) Антоний Неверович. Однако в декабре их обоих арестовала польская полиция. Причиной была кража товаров у конкурентов по трансграничному промыслу. В мае 1924-го Неверовича отпустили и вернули к работе в разведке, а вот Песецкий, обвиненный еще и в подделке денежного чека, остался в тюрьме. Вильнюсский окружной суд приговорил его к 1 году и 4 месяцам лишения свободы.

Выйдя на свободу, Сергей вернулся в разведку - видимо, там был кадровый дефицит. Но проработал недолго: в начале 1926 года брестское отделение военной разведки расформировали. Как отмечал историк Войцех Слежинский, причина была в том, что результаты его работы были гораздо хуже, чем у отделений в Вильнюсе и Львове.

Успехи самого Песецкого исследователь оценил двояко. Реальные разведывательные достижения Сергея его не слишком впечатлили: «Похоже, он добился большего успеха, убедив начальство в наличии у него важного источника информации, чем предоставив [секретные] документы. Он сумел создать привлекательный образ, используя свой талант к созданию прекрасных описаний, который впоследствии развил в своих романах».

С другой стороны, отмечал Слежинский, Песецкий все равно работал эффективнее других агентов брестского отделения. «Нельзя сказать, что он пренебрегал возложенными на него обязанностями. Он выполнял их в меру своих сил и возможностей, стремясь как можно дольше поддерживать интерес начальства к себе. Руководящим принципом этих действий было как можно дольше сохранить свою позицию агента польской разведки», - полагал историк.

Ограбление - и смертный приговор

Словом, Песецкого, как и прочих, уволили, и он остался без средств к существованию.

«Во время войны, когда мы шли через Варшаву на фронт в августе 1920 года, нас осыпали цветами. Нам давали сигареты, шоколад. Нас целовали. Какая-то девушка повесила мне на шею несколько десятков серебряных медальонов с изображением Ченстоховской Богоматери. Я раздал их своим товарищам. А потом <…> нас выбросили в мусор. У нас отобрали даже обмотки, пальто, одеяла и сменное нижнее белье. Молодым добровольцам не дали возможности продолжить образование. Им не дали ни места для отдыха, ни миски супа. Сытое и обеспеченное общество не проявляло никакого интереса к судьбе тех, кто защищал его свободу», - позднее писал Песецкий.

Если после войны, оставшись ни с чем, он нашел себя в разведке, то теперь, вновь лишившись работы, стал преступником.

В феврале 1926 года Песецкий и Неверович устроили вечеринку со стрельбой в воздух и попали под арест примерно до июня. 28 августа подельники, угрожая оружием, ограбили на Лидщине конный экипаж, отрезали конскую сбрую и, приказав пассажирам не трогаться дальше до сигнального выстрела, скрылись в лесу. Оперативно организованное преследование ничего не дало. Но той же ночью жительница Вильнюса сообщила в полицейский участок, что у ее подруги гостили двое подозрительных людей. Песецкого и Неверовича - это были они - арестовали. Увидев, что их внешность соответствует описанию грабителей, обоих отправили в Лиду, где они признались в преступлении и указали место хранения украденных вещей. Потерпевшие опознали их на очной ставке.

Песецкий и Неверович объяснили свой поступок отсутствием денег после увольнения. Вдобавок Сергей заявил, что он наркоман и совершил ограбление под воздействием кокаина. И вдогонку признался, что 27 июля на дороге Лида - Гродно отобрал деньги у двух еврейских торговцев. Этот криминальный опыт он позже опишет в трилогии «Воры», раскрывающей преступный мир Минска и Вильнюса, а также в книге «Жизнь обезоруженного человека».

Однако тогда за эти преступления Песецкого приговорили к смертной казни. Несоразмерное наказание удалось смягчить благодаря вмешательству польской разведки - казнь заменили 15 годами тюрьмы. Антоний Неверович тоже оказался за решеткой и спустя год умер там. А вот Песецкий еще долго жил в заключении.

После Лиды беларус успел посидеть в нескольких польских тюрьмах, в том числе в тюрьме Свенты-Кшиж, самой строгой в стране. Но, вероятно, благодаря покровительству спецслужб у Сергея были некоторые послабления. Например, хотя он относился к категории «бунтовщиков», со временем ему разрешили держать в камере блокнот и ручку. Он начал заниматься самообразованием, читать Библию. А потом - сам писать романы о жизни разведчиков и преступном мире.

Началось с того, что весной 1934 года Сергей нашел в камере обрывок газеты с объявлением о литературном конкурсе на лучший роман года - и взялся за работу. Бумаги у него было мало, поэтому Песецкий писал на страницах вдоль и поперек, используя чернила разных цветов. За 28 дней он написал свой первый роман «Пятый этап», но его не пропустила цензура. Вторая книга была утеряна (позднее автор воссоздал ее под названием «Жизнь обезоруженного человека»).

Осенью 1935 года Песецкий начал работу над романом «Любовник Большой Медведицы». Эту рукопись тюремная цензура пропустила. Она попала к писателю и журналисту Мельхиору Ваньковичу, и тот издал ее. Произведение стало в Польше самой популярной книгой 1937 года и было переведено на 15 языков.

В наши дни с сайта на сайт гуляет информация о том, что за эту книгу Песецкого номинировали на Нобелевскую премию по литературе. Увы, это красивая легенда. Нобелевский комитет на данный момент опубликовал архивы номинаций вплоть до 1974 года - никаких упоминаний о Песецком там нет.

После выхода книги в Польше зазвучали призывы освободить заключенного. Большую роль в этом сыграл и Мельхиор Ванькович. В итоге президент Игнаций Мостицкий в августе 1937 года помиловал Песецкого. Выйдя на свободу, тот отправил Ваньковичу телеграмму: «За снятие с креста - спасибо, спасибо, спасибо».

Киллер Армии Крайовой

Проведя за решеткой 11 лет, Сергей вышел на свободу истощенным, измученным и больным туберкулезом. Погостив немного в Варшаве и Закопане, в декабре он по решению суда приезжает в имение Роготно (теперь агрогородок Дятловского района). А после окончания надзора в марте 1938 года принимает католичество и переезжает в Вильно.

Наслаждаться мирной жизнь ему пришлось недолго: в сентябре 1939-го Германия напала на Польшу, началась Вторая мировая война. В том же месяце Песецкий вступил добровольцем в Корпус пограничной охраны. Со своим отрядом он добрался до Гродно, уже занятого советскими войсками, а затем вернулся в Друскининкай, откуда с группой из примерно десяти офицеров и солдат отправился в обороняющуюся Варшаву. После капитуляции столицы отряд рассеялся в Белостоке, а писатель вернулся в Вильно.

Но город заняли советские войска. В октябре его вместе с Виленским краем передали Литве, но это был «троянский конь» - в обмен стране пришлось согласиться на размещение «ограниченного контингента» Красной армии. Уже в июне 1940 года СССР его использует, введет свои войска и оккупирует все три балтийские страны, а в августе официально присоединит их к своей территории.

Но поляки не собирались сдаваться. Уже в конце сентября 1939 года была создана «Служба победе Польши» - военизированная организация, состоявшая в основном из кадровых офицеров и отставников. В ноябре ее преобразовали в Союз вооруженной борьбы (СВБ) - гораздо более массовую организацию, напрямую подчинявшуюся созданному польскому правительству в изгнании. Ее главной целью было возрождение Польши в ее довоенных границах. Позднее, в феврале 1942-го, СВБ реорганизовали в Армию Крайову, которая начала более активно противостоять немцам как в центральной Польше, так и в Западной Беларуси и Украине.

Именно к этим структурам и присоединился Песецкий. Его служба - как всегда подчеркивал писатель, без принесения присяги - продолжалась с февраля 1940 года по февраль 1945-го. Опасаясь ареста, Сергей переехал в сельскую местность.

«Усы совершенно изменили выражение его лица, но мы узнаем знакомых даже сзади, издалека, по походке, движениям и очертаниям фигур <…>. Он больше не носил шляпу, а кепку велосипедиста. А плащ заменил курткой. Он начал вырабатывать другую манеру передвижения. Он ходил не прямо, уверенной, легкой походкой атлета, а медленнее и грузнее. Голову он слегка втянул в плечи», - вспоминал один из его знакомых. Каждый день за еду и ночлег Песецкий помогал в сельском хозяйстве. А когда было время и силы, рисовал акварели, делал портреты и писал стихи.

На одном из хуторов он познакомился с Ядвигой Вашкевич. «Она была стройной, имела бледное, грустное лицо и большие серые глаза под темными дугами бровей», - писал о ней позднее Сергей. У них случился роман. Он пел Ядвиге беларусские песни, «был очень красноречив, обладал даром рассказывать увлекательные истории и обладал богатым воображением», рассказывала его внучка. Позднее, когда Сергей вернулся в Вильнюс, Ядвига последовала за ним.

Первоначально Сергей был консультантом для бойцов АК, но в конце февраля 1943-го он возглавил виленский отряд, который занимался ликвидацией людей (врагов и предателей с точки зрения АК). Фактически это была бригада киллеров. До того она особого успеха не добилась, но при Песецком ситуация сдвинулась. Он сам считался лучшим исполнителем смертных приговоров.

«Я начал работать исключительно потому, что хотел создать аппарат защиты от стукачей, которые чувствовали себя безнаказанными и все больше сотрудничали с гестапо. Целью было предотвратить доносы и помешать гестаповцам убивать и калечить людей. Это была самооборона», - писал он в одном из писем в конце 1950-х.

«Я совершил несколько рискованных акций, спасая катынские документы от гестапо», - отмечал Песецкий. Речь о краже из полиции архива, документирующего Катынский расстрел. В 1940-м в этой деревне Смоленской области советские власти расстреляли более 20 тысяч пленных польских офицеров. - «Я лично убил офицера гестапо, отличавшегося своей жестокостью».

Однажды ему дали задание убить невиноватого человека - благо, он отказался, а невиновность подтвердилась позже. Иногда Сергей не выдерживал такой работы и напивался в попытках отключиться.

При знании беларусского, польского и русского языков и правил конспирации, опыте разведчика и контрабандиста Песецкий был незаменим в этой работе. Он тщательно планировал операции, предпринимая все возможные меры безопасности. Но в начале сентября 1943 года ушел в отставку по собственному желанию, столкнувшись с интригами подчиненных.

Расставание с семьей и жизнь в изгнании

После этого Сергей жил под Вильнюсом, восстанавливал здоровье. В июне 1944 года у него и Ядвиги родился сын Владислав, а в июле город снова заняла Красная армия.

Советские спецслужбы быстро начали аресты солдат Армии Крайовой. В их показаниях стало появляться имя Песецкого (или, скорее, сначала псевдоним - иначе его бы арестовали сразу). Сергею угрожала опасность. В конце февраля 1945-го он получил от соратников документы для себя, жены и сына, и в мае-июне семья уехала в Польшу.

В течение следующего года писатель сменил квартиры в Торуне, небольшом городке Кросно-Оджаньске и в Гданьске. А в конце апреля 1946-го нелегально покинул Польшу и через Чехию и Германию добрался до Италии. Там его приняли рядовым в Армию генерала Андерса, сформированную из бывших граждан межвоенной Польши, участвовавших в боях с немецкими войсками на территории Италии. Затем эту структуру перевели в Великобританию. Там Песецкий и осел на постоянное жительство.

За этим стояла семейная драма. Жена и сын Сергея остались в Польше под вымышленной фамилией. Сразу они уехать не смогли, потому что ребенок не выдержал бы дороги через половину разрушенной Европы. Позже Ядвиге пришлось ухаживать за престарелой матерью, да и пересечь границу было сложно. Так они и не смогли воссоединиться - и больше не увиделись. Но Сергей всегда помнил о семье и отправлял им из своих скудных заработков все, что мог.

В Англии Песецкому приходилось часто менять жилье. Постоянного заработка не было, он подрабатывал на почте, разнося рождественские посылки, прибегал и к физическому труду. Но при этом продолжал писательскую карьеру. Сотрудничал с газетами Dziennik Polski i Dziennik Żołnierza («Польский ежедневник» и «Солдатский ежедневник»), еженедельником Lwów i Wilno («Львов и Вильнюс»), писал книги. А вот частых контактов с другими польскими эмигрантами избегал. Больших денег писательство ему так никогда и не принесло.

«У меня нет сведений о судьбе моих книг, - писал он в ноябре 1947 года из Лондона своей читательнице, жившей в канадском Монреале, - потому что обычно, написав книгу, я интересовался следующими [произведениями], еще не написанными. Своим предыдущим "детям" (к опубликованным произведениям. - Прим. ред.) я был довольно равнодушным "отцом"».

В начале 1960-х здоровье Песецкого ухудшилось. Как оказалось, от курения у него начался рак легких. В феврале 1964 года, уже чувствуя, что скоро умрет, Сергей уничтожил свой дневник. В ночь на 12 сентября он скончался в польском госпитале для ветеранов войны в деревне Пенли. За день до смерти писателю пришел печатный экземпляр его последней автобиографической книги «За честь организации».

18 сентября 1964 года Сергея похоронили в городе Гастингсе.

Пока у власти в Польше были коммунисты, книги Песецкого находились под запретом. С 1990-х они стали активно переиздаваться, выходили и в переводе на беларусском языке. В 2021 году по роману «Запіскі афіцэра Чырвонай Арміі» поставила одноименный спектакль театральная группа «Купаловцы».

В сентябре 2025 года останки писателя торжественно перезахоронили в Варшаве.